Уютно расположившийся на ступеньках Ория меланхолично курил, равнодушно поглощая зеленый чай и разглядывая проваливающийся за бардовое марево горизонта солнечный диск.
Легкий ветер словно незримыми пальцами перебирал не стянутые лентой волосы, призрачно касался щек, губ, развевал широкие рукава кимоно... Тихий стрекот цикад да журчание воды вдалеке - все, что нарушало сосредоточия его внутреннего мира - выстроенной за считанные дни защитной стены изо льда и стекла. Ему теперь всегда было холодно, он согреться ни в теплых одеждах, ни под душным жаром одеяла. Впрочем, он знал, знал, что могло даровать ему желанное, но не собирался потакать капризам бренного тела. Не сейчас. А может, и никогда - ибо подобное считал он слабостью, недостойной самурая, чего он позволить себе не мог.
Спокойствие его уединенного уголка, вестимо, сохраняло и без того больной рассудок, хоть в душе и ворочалось какое-то странное, доселе неведомое чувство. Тоска? Но по чему? По ком? Кроме... Раздумья, на удивление легкие и пустые, не отягощенные бременем вины или ощущением жизни в каждой клеточке. Странно...

Вздох - грудь приподнимается и опадает, изо рта ни звука - на территории чужой, не время отпускать себя. В голове досада - нарушен покой, столь долго обретаемый и лелеемый. Как не вовремя. Да еще и трубка... Но не время забывать о приличиях:
- И вам доброго вечера... Тацуми-сан. - Четко отмеренное спокойствие выверенных слов, после Мураки не страшны баталии с богом. А смерть? Что смерть, когда это ее боялся самурай. - Что вас привело в мой спокойный тихий уголок? Отчего-то мне не видны ни трупы, ни сомнительные гости. У вас есть ко мне что-то еще? - Тон не изменился ни на йоту - так же прохладно-любезен. Ноль интереса, Мибу даже не обернулся на гостя - со стороны выглядит почти беспечностью - а стал снова молча набивать трубку. В вечернем воздухе вновь явно не хватало едкого запаха дыма.

Короткий взгляд из-под ресниц - насмешка.
- Тогда я не понимаю, что собственно вас сдерживает их задать. О, увы, я предложил бы вам чаю, но вечер слишком теплый, чтобы. Так что, простите мне мою неучтивость, дорогой гость. - Издевка, почти не ощутимая, но указание места чувствуется отлично. Какой вопрос ты задашь мне первым, Тацуми Сейитиро? И... будь я проклят, если сюда тебя привело не обычное любопытство. Возможно, самурай даже попытался бы угадать, не будь ему все равно. Но, все-таки, было в этой ситуации что-то занятное. Шинигами - лекарство от скуки?..

- А почему нет? - Самурай с легкой усмешкой пожал плечами. - Вся наша жизнь - игра, Тацуми-сан. Но она же и высшая ставка. Я игрок, и он. Мы оба - да, и всегда любили это. То, что вы пытаетесь понять логикой, - Ория глубоко затянулся, но через мгновение продолжил. - для нас интуитивные догматы. И потом, вы кажется несколько спутали понятия, - иронично добавил мужчина. - Я не позволил вам забрать у меня карту-ключ. Я вам ее просто подарил. Ведь у вашего мальчика не было шансов. На самом деле, цена моего поступка измеряется только степенью безразличия. Не думаю, что вам стоит вникать в логику такого человека как я, Тацуми-сан. - Голос почти весел, но взгляд неимоверно остр. - Вы ведь, думаю, помните, кто был мне лучшим другом...
Запутать семантикой слов, паутиной противоречий. Даже не специально, не ради цели, а от того же вопроса: "А отчего нет?". Он всегда говорил: "Играй, пока можешь, Ори. Это ведь так интересно". И он был прав. Почти странно, обычно самурай не признавал его логики. Куклы, Кадзу. Твои извечные куклы... Как ты думаешь, насколько хороша эта бессмертная?

- А может, к бесполезности жизни, а, Тацуми-сан? - с легкой иронией ответил Ория. - Мое субъективное мнение такого, что не всему стоит жить, и земной срок должен быть коротким. К себе я, к слову, мнения того же - возможно, мне вообще не стоило рождаться. Жизнь, не та ценность, за которую стоит бороться с таким упорством. Мой друг... мой друг не мальчик, Тацуми-сан. И... желай он, чтобы вы их не нашли, выбросил бы он к черту этот ключ, и никто бы его больше не увидел. Его логика никогда не была окончательно сопоставима с людской, вестимо. - Тихое фырканье и немного ностальгии в голос. Ему больно, но боль глушилась корочкой льда, коей покрылось сердце. То, что от него осталось. Но шинигами это знать необязательно, а увидеть больше, чем Мибу хочет показать не смог еще никто. И бог смерти первым не будет. Последний же намек самурай предпочел пропустить мимо ушей - к чему напрасные надежды, секретарь же сам сказал, что не знает ничего конкретного. Тогда нечего и об этом думать. Думать вообще далеко не лучшая тактика, если говорить по чести. Слишком ограниченно. Слишком... опасно.
- Возможно, вас интересует что-либо еще? - и вновь любезность. Вечер медленно опускался на землю, а ветерок начал отдавать прохладой. Может быть, стоит подумать о чае...

Ория внимательно посмотрел на шинигами и внезапно негромко рассмеялся, лаская смехом, словно ладонью, и встал со ступеней, стряхивая с коленей остатки пепла.
- Идемте, Тацуми-сан. На улице становится прохладней, и, думаю, теперь самое время для чая.
Лукавый взгляд из-под ресниц, отточенная пластика движений -  это не было игрой, а смыслом жизни. Найти красоту во всем, обрести ее телесно и духовно, воспевать и наслаждаться, позволяя ей, по-женски капризной, властвовать над собою. Эстетика... иногда болезненно-ломкая, иногда изысканно-нежная. Впрочем, самурай не думал, что бог смерти сможет его понять, и потому лишь молчал, загадочно улыбаясь.

Удивление. Ории было даже лестно получить от суховатого секретаря такую эмоцию в ответ на свое поведение. Не ожидал такого, а, Тацуми-сан? Или думаешь, что меня задело?.. Самурай с трудом подавил желание покачать головой, фыркая от смеха. Его шаги были абсолютно бесшумны, как и дыхание. Шаги шинигами на удивление тоже, но вот задумчивое сопение казалось в тихом доме необыкновенно громким. Попавшейся на пути, вечно спешащей по домашним делам О-Сэй, тут же были розданы указания, но достаточно тихо, чтобы бог не услышал ни слова. Впрочем, не было там ничего опасного, кроме банальных ежевечерних указаний.
- Какой чай вы пьете, Тацуми-сан? - Голос учтив, но и в нем слышна лукавинка, а уж в янтарных глазах ее было не меньше. Ория знал, как красиво выглядит он, стоящий в полумраке коридора, приоткрыв створки фусума так, чтобы умирающее предзакатное солнце играло на смуглой коже и темно-каштановом разливе волос, стекающих по плечам и, на расшитом цветами, бордовом шелке кимоно.

Заинтересованный взгляд - секретарь устало прикрывает глаза и вообще выглядит на редкость расслабленным. Это нетипично для его гостей. И бессмертие еще ничего не отменяет. Внезапная догадка посетила его, когда зрачки уловили чуть изменившийся полумрак коридора - тени, его друзья, соратники, возлюбленные - шинигами наслаждался их близостью. Мибу вздохнул, подавив желание закатить глаза. Видимо гостей полностью удовлетворяющих эпитет нормальные, этому дому не суждено познать, - мысль язвительна, но едкость внутреннего голоса всегда доставляла алогичное наслаждение.
- Идемте, - уголки губ приподнимаются в уверенной улыбке.

Тонкое кружево мыслей, невесомо-легких, хитросплетение эмоций: любопытство, удивление, расслабленность и десятки оттенков - это было чем-то похоже на отдых души - усталой, иссушенной пустыни, не знавшей бесценной сладости воды. На мгновение Ории показалось, что он слышит мерный стук капель, отдающийся в каждой клеточке тела и заставляющий нежиться в тонких потоках живительной влаги. Мертвая вода, живая вода... Ками-сама, что за глупые мысли лезут мне в голову. Но внутри не было места возмущению.
Бесшумно отъезжает по полозьям створка, разрушая тени хрупкими отблесками заката. Самурай не оглядывается на стоящего в полумраке мужчину, зная, что тот последует за ним, едва насладится последним касанием собственных слуг. И слуг ли, впрочем.
Легкий флер предвкушения витает в воздухе. К ежевечернему приятному чаю - быть может, хоть сейчас он обретет прежний вкус - вот-вот прибавится беседа, что не может не быть занятной априори. Мибу не был беспечен, но его не слишком интересовали деловые аспекты встречи, а и причины, приведшие сюда этого шинигами, да еще и явно втайне от остальных его... кхм... коллег, не вызывали ничего более праздного любопытства, которое, впрочем, сам Тацуми Сейитиро будет удовлетворить не прочь. Игра - не игра, но забава уж точно. Тоже не худший вариант, а, Кадзу?

Ория смеется совсем тихо, ибо не желает оскорбить своего... невольного гостя, но не в силах сдержаться - уж больно забавна реплика.
- Мне говорили, что дом мой загадочен и необычен почти до странного. Что тени здесь говорят и языки пламени сплетают причудливые танцы, но, вот что здесь чисто и тихо... о нет, такого мне не говорил никто, Тацуми-сан. Вы, кажется, только что вошли в историю этого дома, что является одним из старейших в Киото. - в голосе самурая беззлобная ирония и что-то, напоминающее простую человеческую ухмылку.