По небольшой, в сущности, лесенке Ория взбирается с неимоверным трудом - подкашиваются колени.
Но, несмотря на это, внутри царит спокойствие. Возможно, ничто не будет хорошо, да и... скорее всего не будет, но у него есть шанс.
И надежда. Хотя бы на то, что он заставит этого горе-демона страдать. Месть - пустое, Ория всегда это знал, он видел, как год за годом желание своими руками уничтожить Саки ломало Кадзу. Но позволить такому просто сойти с рук? Молча страдать, изредка глотая скупые слезы и затыкая внутренний голос молящий о смерти и встрече? Это не то, чего жаждал он.
Слишком низко... слишком...

Наконец-то комната, родная и привычная в своем беспорядочном сумраке.
Колени болезненно встречаются с полом, ноги у постели подломились, заставляя самурая подтянуться к спальному месту на одних руках и упасть, не раздеваясь. Успев лишь отогнуть одеяло и накрыться.

И провалиться в сон, забываясь.

Неужели... - последняя мысль воспаленного разума.

-------> Улицы Киото

Комната - родная, теплая, абсолютно сухая, привычно мрачная. Его комната.
Ноги уже почти не двигаются - ушли от ресторана они не так уж и далеко, но подъем на второй этаж явно добил обоих.
На лице - отчужденная маска. Я не откроюсь. Ории безмерно хочется схватиться за стену, плавно съехать вниз и лежать, свернувшись в беспомощный комок, но нельзя.
Шаг. Еще один. Не споткнуться о хибачи, опуститься на колени - искренне веря, что легко, но, на самом деле - почти упасть. Комната кружится в такт с шумом дождя, но привычка заставляет сидеть прямо.
- Какой чай, Кадзу? - Все как обчно, не так ли? Привычно-привычно-привычно. Как десятки, сотни раз до этого. Ну же, ответь: - Ты же знаешь, Ори, ненавижу зеленый чай. Пальцы подрагивают. И губы. Но не видно - самурай склоняет голову - он не хочет больше видеть.
Воспоминания о лестнице - словно о серии пыток. Близость, недопустимая для... Для кого, Мибу Ория? Не друзья, не враги. Ты всего лишь должен ему.
Жизнь... - чуть не срывается с губ.
Близость. Близость чужого, чужого - не его! - тела, близость сиплого, рваного дыхания, близость тепла.
Прикосновения. Случайные, едва заметные, но явно неприятные для Мураки - его странная гримаса каждый раз, когда это происходило стояла перед глазами. Пусть так... пусть. Пусть.
- Ну что же ты стоишь? - Попытка любезности. Выходит не очень. - Садись, Кадзу.

Отредактировано Мибу-сан (2010-01-24 01:56:15)

Брови вверх. Что это значит? Внимательный взгляд - словно ищет подмену. Нет, он, но... Падение Мураки тоже не идеально.
Устал. Или сошел с ума... Хотя нет.
Просьба сахара - логично. - Конечно, - автомат, заученные реплики, и даже - о, даже тон привычен.
Оговорка - ломка стиля, хмурые брови - показатель раздумий - не в образе, но не спишешь на усталость.
Не ищи, поздно, пусто и тебе не нужно. Забудь.
Три ложки сахара. Ему - как обычно. Себе - чудом не пол-сахарницы. Руки предают - дребезжание кружки, горячие капли на смуглой коже - дрожь. И тоже не свойственно. Зачем сравнивать - это форс-мажор. Случайность. Одумайся, упрямец.
Молчание - не одиночество. Но все еще не рядом. Хотя теперь - близко. Стечение обстоятельств.
Год. Безумие. Не верю. Год. Как удар об стену, как кулаком поддых.
Он яростно закусывает губу, а в янтарных глазах жажда крови. Желание увидеть, как тонкая алая струя потечет по подбородку. Дабы увериться, что ты еще жив...
- Приятно слышать, что я вновь могу удовлетворить твои желания, Кадзу, - грубая насмешка, но яд течет, завуалированный ностальгией и довольством голоса. Но все-таки яд. 

Хочется сгорбиться - просто до боли, спина ноет безумно. Но нет, пустая бравада и бахвальство. Перед кем?

Лицо застывает ледяной маской. Она обжигает, стягивая лицо, сдирая кожу. Обжигающий лед, нэ?
Дрожь губ, дрожь тела - нервное, злое. Во рту металл - зубы рвут язык, пронзают. Боль не отрезвляет, не удерживает на кромке чистого сознания.
Тону. В холоде моря, кислотного моря. Захлебываюсь криком. Внутри.
Недоверие - но он насмешлив и серьезен. Не лжет.
Ничего, обещаю, когда я его приручу и он мне надоест, отдам его тебе, мы же друзья, верно?
Вспышка боли - ах, это рука сжалась в кулак? Сегодня день крови, жаль не снег за окном. Жаль Мураки не в белом.
Последняя мысль в унисон с последней буквой дружеского участия - кружка отлетает в стену, осыпаясь осколками. Тлеющей дружбы?
Удар в челюсть - правая и почти вскрик - скула Мураки орошается кровью. Липкой и теплой. Алой. Удар, еще один - беспорядочный хаос, Ория даже не знает куда он попал. Глаза сомкнуты болью - невидящи, слепы.
Ория почти не дышит - нельзя же назвать миллиметры воздуха дыханием - на груди сжалось кольцо. Вечность. Удар. Дружба до последней капли. Удар. До последней минуты. Удар. Как же я ненавижу тебя. Ненавижу-ненавижу-ненавижу. - Ненавижу!

Хруст и резкая боль - кровь по красивому лицу. Перелом. Каждый удар - возмездие. Ты же обещал, кто отдашь всего себя, Оръя-кун? Вот он твой час.
Глиняный чайник о стену - куда уж там кружке? Книжка, скатанный свиток - последним он-таки достал. Удар-блок-удар, сколько еще это будет продолжаться? Горячие руки на воротнике, окончательно выбитое из груди дыхание - падение. Спиной об пол, Мураки сверху. Не закричать.
Длинный монолог - окровавленные губы растягиваются в странной усмешке. Тебе повезло, что я мертвецки устал.
Внезапный смех - волной по коже. Истерика. Беззвучно, но больно, рваными судорогами на отбитых ребрах. Это не конец.
Дождаться спокойствия и столкнуть, хватая рукой за разноцветные пряди.
- А ты думаешь тебе пришлось хуже всех? - голос не подводит. Пока - горло саднит от сдерживаемого крика. - Это я значит педофил... Тебе напомнить про одного блондинчика, а? Зеленоглазого такого? - рывок за пряди, еще один, не больно. Пока. - Этому, как ты говоришь, мальчику, тысяч семь лет. - еще тише - уже опасность. - И я улыбаюсь, значит... я улыбаюсь. - Запрокинутая голова, смех истеричен и горек. - Я смеюсь. Да я, улыбался, потому что понимал, что смогу отомстить. - Приблизить лицо и глядя в еще непривычные глаза. - За тебя отомстить, сволочь бесчувственная, чертов эгоист. Думаешь тебе было хуже? Спрашиваешь, как я без тебя? Да я умер, придурок. - Толкнуть обратно на татами, отталкиваясь и упасть рядом. Обнимая себя за плечи, сидеть, чувствуя как стучат от вспышек былой боли зубы. Воспоминания. Ножи в сердце. Один за другим, до резной рукояти. Резной почему? Ну это же воспоминания о тебе...
- Умер в след за тобой, в тот же миг. Ты мертвец, Кадзу, но ты вернулся. А мне не дано. Никогда. - Лицо в крови спрятано в окровавленных ладонях. - Меня больше нет.

Его голос и руки. Стена отчужденности медленно рушится, заставляя Орию хохотать до слез еще пару минут. Затем он затихает, медленно, но затихает, чувствуя как прохладные пальцы вправляют нос и чертят на лбу иероглиф. Исцеление.
Тихий голос, спокойный и вкрадчивый. Как бархат, но теплее. Легкие касание - успокоение. Или соломинка - он ведь утопал.
Босиком на лезвиях ножей, танцуй, танцуй, танцуй... Дотанцевался. Что едва не... И как всегда он. Спасение и проклятие. Спасибо...
У меня был пакет с русской водкой, но я его на улице потерял... Теперь меня Тенно-сан прибьет, если ты в живых оставишь...
Предложение звучит так абсурдно, что Ория начинает смеяться опять, но теперь уже абсолютно нормально. Он чертовски устал и ему безумно весело - так зачем сидеть? Самурай начинает отклоняться назад, утягивая друга за собой.
Чтобы потом уже, отсмеявшись и расслабленно лежа на татами, произнести:
- Ксо, Мураки Кадзутака, придурок ты... я чертовски соскучился. - лениво ударяя кулаком в грудь и поворачивая голову, глядя в глаза. - Я рад тебе.

Отредактировано Мибу-сан (2010-01-24 19:25:39)

Ория проводил друга ледяным взглядом. Все-таки ушел.... А ты на что надеялся, идиот? Сам же... Так все, достаточно. Вон и Курикара уже на меня странно смотрит. Надоели мы ему наверное, истерики чертовы...
- Ну останемся, так останемся. - Самурай опустился напротив. - А обсудить... обсудить я хотел наши дальнейшие действия. Я надеялся, что ты, Курикара-сан, используя свои знания и опыт, сможешь предложить идеи, которые помогут нам в исполнении нашей затеи. Первая задумка выполнена - мы должны были привлечь шинигами нашей прогулкой по городу. Это мы сделали, и даже больше. Твоих сил хватит держать Ватари в бессознательном состоянии еще какое-то время?

На губах самурая зазмеилась лукавая улыбка.
- Ку-ро-са-ки Хи-со-ка... О, да *смех* Мне знакомо это имя, Курикара-сан... Это напарник нашего дорогого недодемона. Очаровательный мальчик... Цузуки так любит его, - длинные пальцы Ории разглаживают несуществующие складки на черных джинсах. - А толку от Ватари... - фыркнул. - Нам он нужен лишь дабы приманить Куросаки-куна. Его эмоции - великолепный сыр в мышеловке.... Я встречу мальчишку, когда он придет, но главное в том, что ты должен остаться незамеченным и не дать Ватари не только не улизнуть, но и тебя не увидеть.

- Понятия не имею, - Ория вздыхает и внимательно смотрит на шикигами. - Хм... а почему бы не тебе не использовать энергию Ватари для себя, а, Курикара-сан? Это будет крайне разумно... - он на мгновение задумывается. - Далеко там мальчишка? Кстати, надеюсь, тебе по силам будет не выдать своего присутствия? Иначе это точно сломает нам всю игру, - насмешливо. На самом деле больше всего на свете хочется вернуться на двадцать минут назад... Замолкни, идиот... Замолкни...
Последние мысли божества оказались неожиданно громкими. Вот оно что. Сборище редкостных придурков, нэ? А, впрочем, не мне его судить... Явно уж. Другой вопрос, что делать... При такой игре "каждый за себя" мы рискуем банально остаться в проигрыше оба. Его вернут в пустыню, меня еще черти куда... Не дело это. Да и Ватари отдавать не стоит... Чтобы с ним сделать, как отослать прочь мальчишку? И Курикара мне сейчас не помощник, мысли вон уж в скорой встрече витают... Еще бы Мураки чего не вытворил, с него станется.

Внезапно Ория слышит какой-то подозрительный шум и отголосок странных мыслей. Неужели уже мальчишка? Легко вскакивает с колен и почти вылетает из комнаты, на пороге лишь коротко обернувшись, дабы бросить:
- Останься незамеченным и следи за Ватари... И не витай в облаках, - с легким раздражением, но на самом деле на себя. Все получилось иначе, нежели задумывалось... Совершенно иначе.

----> Кёка Ку Рё - Вход.